Научные публикации
"Сплав производства танков и подготовки экипажей"
Государственный исторический музей Южного Урала продолжает публикацию статей, подготовленных по результатам интервью с челябинцами, которые рассказывают об истории города, в котором живут. Это авторский проект Д. Г. Графова (при участии Е. П. Клавдиенко). Предлагаем вашему вниманию третью статью из цикла. Ее герой — Игорь Валентинович Ковшов, кандидат исторических наук, доцент Челябинского филиала Финансового университета при правительстве Российской Федерации. В прошлом офицер Челябинского танкового училища. Тематика исследований — подготовка танкистов в годы Великой Отечественной войны на Урале.
– Как это начиналось в Челябинске? С какого момента?
– В преддверии юбилеев, праздничных торжеств, как правило, всплывает слово «Танкоград». И большинство считает, что речь идет о производстве танков: построили челябинцы танки и пошли на них воевать. Однако все было не так. У нас на Урале был сплав производства танков и подготовки экипажей для этих танков. Постановлением правительства от 25 июня 1941 года определялось, что подготовка танкистов должна была осуществляться только в центрах производства танковой продукции. Количеством танков определялось и количество подготовленных танкистов. Как только Урал вышел в лидеры по производству танков, он стал лидером по подготовке танковых специалистов. Две трети советских танков в годы Великой Отечественной войны были изготовлены на Урале, причем некоторые серии — стопроцентно только у нас. Например, тяжелые танки, тяжелые САУ. И специалистов для них готовили только здесь.
Что значит в нашем понимании слово «обучение»? Пехотинца обучить легче. Танкисты — это уже небольшой коллектив. Танковый экипаж насчитывает пять человек, у каждого из них своя специальность. И каждого в отдельности нужно обучить. Но один в поле не воин. Нужно было подготовить ребят действовать в условиях маршевой роты. Что это такое? Маршевая рота — это танковое подразделение, готовое к немедленному применению в бою. Члены маршевой роты Т-34, например, прошли подготовку в составе танкового взвода и танковой роты. Такой коллектив можно было использовать на фронте сразу и как боевую единицу, и для пополнения любой воинской части. Можно было из этих ребят сформировать новую часть. В общем, они были ко всему готовы. К слову, танковые маршевые роты отправлялись на фронт только с заводов.
27 июня правительство приняло решение развернуть в Челябинске сеть учебных заведений по подготовке танкистов и воинских частей. Первым сразу был создан 30-й учебный танковый полк. Он назывался запасным, так как в его состав вошли уже подготовленные специалисты, призванные из запаса,— например, бывшие механики, вернувшиеся из госпиталей (в начале войны в основном мобилизовали таких — из запаса). Располагался этот полк в районе Челябинского тракторного завода и частично на его территории. Театр ЧТЗ был главной базой. Занимали также здания отдела кадров ЧТЗ и кинотеатра «Кировец». Плюс был палаточный городок там, где сейчас стоит танк. Одновременно создали 24-й отдельный учебный танковый батальон. Он занял казармы полка НКВД, охранявшего ЧТЗ. И вот этот учебный танковый батальон готовил непосредственно маршевые роты.
Затем в Челябинске организовали учебный бронетанковый центр. Всего по стране их насчитывалось шесть, однако четыре (те, которые находились в западных районах и в Ленинграде) со временем влились в Челябинский центр. Руководители Челябинского бронетанкового центра отбирали из запасных полков специалистов и направляли их в учебный танковый батальон при заводе, где формировались экипажи маршевой роты. Собирали пять человек — вот готовый экипаж. Затем еще экипаж, еще… Получался взвод. Между всеми экипажами налаживалось взаимодействие. Подготовка велась по специальной 15-дневной программе. Первые пять дней отводились на обучение танкистов в составе экипажа. Затем они ездили уже не отдельно на своем танке, а в составе взвода, выполняли те же операции, но уже во взаимодействии с другими машинами. На последнем этапе учились воевать в составе роты.
Важным моментом была производственная практика. Уже с самого начала войны танкисты обучались непосредственно в заводских цехах. Машин ведь не хватало. В 24-м учебном танковом батальоне, к примеру, была всего одна боевая машина. А нужно было готовить сразу 400 экипажей. Вот такая проблема существовала в 1941–1942 годах. Поэтому обучение шло в производственных цехах ЧТЗ. Таково было распоряжение Генерального штаба.
В октябре на Челябинском Кировском заводе началась реорганизация, пришел Зальцман. Предыдущий директор считал, что наличие на заводе военнослужащих мешает производству. А у Зальцмана было другое мнение. Он понимал, как можно восполнить дефицит кадров, когда любой подготовленный специалист призывался в танковые войска. Он решил, что будущие танкисты обязаны трудиться на заводе, и поэтому десятый день по программе подготовки маршевой роты отводился на сборку танка в цехе. Экипаж получал корпус танка и начинал собирать его вместе с рабочими — от начала и до конца. В первую очередь в сборке участвовали командир танка и механик-водитель. В начальный период войны такую производственную практику на Челябинском Кировском заводе прошли тысячи танкистов.
Другой важный момент. Обычно готовая машина должна была совершить заводской пробег, затем «военпредовский» пробег, отстреляться, и уже после этого передавалась Наркомату обороны. Теперь все делалось по-другому. Существовал жесткий лимит времени — на испытания отводился один день. Проводил их сам экипаж машины. Танк проходил в общей сложности 50 километров. От проходной завода он шел до Копейского полигона, там в карьерах отрабатывал стрельбу, после чего возвращался в сдаточный цех. Во время пробега обычно выявлялись какие-то недоделки (например, слабо натянута гусеница), которые следовало исправить. Представители военной приемки предъявляли свои требования по устранению недостатков. В оставшиеся четыре дня учения шли по обычной программе, что и в первые девять дней, то есть экипаж отрабатывал действия самостоятельно и в составе взвода, но уже на своей машине, на которой ему предстояло пойти в настоящий бой.
В начале 1942 года программа обучения кардинально изменилась. К этому времени кадровый запас танкистов был полностью исчерпан. Красная армия в первые полгода войны потеряла 90 процентов танков и, соответственно, огромное количество специалистов, подготовленных еще до войны. Нужно было обучать новобранцев, а для этого требовалось хотя бы три-четыре месяца. Большинство запасных полков переименовывались в учебные. Они становились полноценными учебными частями, в которых в течение четырех месяцев готовили всех членов экипажа. Таких учебных частей появилось большое количество.
Созданные в первые дни войны 30-й учебный танковый полк, 24-й отдельный учебный танковый батальон и Челябинский учебный бронетанковый центр к концу 1941 года были полностью укомплектованы; 13-й запасный преобразован в 13-й учебный танковый полк, с января 1942 года — это танковый полк. В Челябинск вместе с Кировским заводом прибыл 22-й отдельный учебный танковый батальон, бывший при Ленинградском учебном бронетанковом центре (все танки остались в Ленинграде, а бойцов батальона самолетами перебросили в Челябинск).
Тракторный завод начал массовое производство танков, и необходимо было восполнить дефицит рабочих кадров. Зальцман принял решение по максимуму привлечь танкистов к работе в цехах и обеспечить их непрерывную подготовку. В военном училище ввели месячную производственную практику. Разбивали ее на части. Первые десять дней курсанты занимались сборкой двигателей. Потом переходили на конвейер, затем в сдаточный цех, где сдавали полностью укомплектованные машины.
Так же обстояло дело в учебных танковых полках. Только продолжительность производственной практики здесь была меньше: если в военных училищах — 30 дней, то здесь — 10 или 20 дней. За время производственной практики каждый должен был собрать самолично два двигателя. Механики-водители проходили десятидневную практику в сдаточном цеху — участвовали в пробегах. Производственная практика в период обучения танкистов была многократной. А когда они попадали в учебный танковый батальон, который готовил маршевую роту, они возвращались на десятый день снова в тот же цех, получали корпус.
Весной 1942 года в связи с нехваткой кадров было решено изъять две тысячи танкистов из составов 13-го и 30-го учебных танковых полков и передать их Кировскому заводу. Их сняли в полках с довольствия и перевели на территорию завода. И они до лета 1942 года трудились у станков. Вследствие этого в полках стала ощущаться острая нехватка технически подготовленных специалистов. Руководство челябинских учебных центров потребовало вернуть своих людей. Но они нужны были в цехах завода. Поэтому вышел такой приказ — в связи с производственной необходимостью исключить указанных военнослужащих из рядов Красной армии и включить в состав Наркомата танковой промышленности.
Такова была система армейской, войсковой подготовки. С течением времени сеть учебных центров разрослась. Челябинский учебный автобронетанковый центр закрылся. Начали создаваться учебные танковые бригады. В Челябинске была сформирована единственная в Союзе 7-я учебная танковая бригада по подготовке экипажей тяжелых и средних танков, а с 1944 года — тяжелых танков и тяжелых САУ. Больше нигде их не готовили. Седьмая учебная танковая бригада была уникальной, самой крупной в Красной армии. В состав этой бригады входили четыре учебных танковых полка. Всего по стране было восемь танковых бригад, при этом четыре из них — на Урале. Эта 7-я бригада подготовила самое большое количество танковых специалистов за годы войны.
Существовала еще вневойсковая подготовка — всеобщее воинское обучение. Без отрыва от производства.
Положение на фронте требовало сокращения периода подготовки механиков-водителей. Если с 1943 года в учебном танковом полку курсанты обучались шесть месяцев (до этого — четыре), а в танковых училищах — 12 месяцев (до этого — восемь), то ни один механик-водитель не обучался полгода — максимум два месяца. Это были самые востребованные кадры. С целью ускорения процесса подготовки было принято решение создать танковые всеобучи. Те, кто прошел 110-часовую первоначальную подготовку, и те, кто уже служил в армии, проходили 110-часовую подготовку без отрыва от производства. То есть после 12-часового рабочего дня надо было идти в учебный пункт. Был еще такой вид вневойсковой подготовки — с отрывом от производства, но для нужд самого завода. Так готовились испытатели танков. Пятьсот часов обучения, жесткий надзор. Выдавалось удостоверение «Водитель танка». Вневойсковую подготовку проходили и специалисты по военной приемке (в начале войны многие инженеры, которые принимали военную продукцию, были из гражданских).
Вот еще интересный факт. В Челябинск прибыл эвакуированный Сталинградский механико-машиностроительный институт (нынешний ЮУрГУ), и при нем была создана военная кафедра. Институт готовил специалистов исключительно для танковой промышленности, а военная кафедра — командиров танков и танковой техники. Студенты проходили три учебных цикла. После обучения летом уезжали в полевые лагеря. По окончании института получали воинское звание младшего лейтенанта. В составе военной кафедры были и девушки, особенно в годы войны.
Существовали семейные танковые экипажи. Например, был такой экипаж семьи Бойко (командир экипажа Александра Леонтьевна Бойко). Члены этой семьи работали в Магаданской области на рудниках, были состоятельными. В 1943 году написали Сталину письмо о том, что желают построить на свои средства танк и пойти на нем воевать. Их ходатайство было удовлетворено, и они приехали в Челябинское танковое училище. Это был единственный за время войны случай, когда женщина стала командиром тяжелого танка Ис-2. Муж был механиком-водителем. Они совершили таран «Тигра» на территории Латвии, войну закончили под Берлином в мае 1945 года, потом еще вошли в Прагу.
Был еще один семейный танковый экипаж, сформированный в 7-й учебной танковой бригаде. Жена Полина Котова была радистом-пулеметчиком, ее муж — механиком-водителем. Их следы я не нашел. Думаю, они погибли в боях на Курской дуге. Были еще женщины-танкисты. Одна из них, Александра Самусенко, окончила в Магнитке Высшую школу бронетанковых войск имени Молотова. Офицер штаба танковой бригады. Погибла в январе 1945 года.
Хочу сказать еще несколько слов о вневойсковой подготовке. У нас готовили дипломированных специалистов, которые строили и конструировали танки. Когда в машиностроительном институте в годы войны образовалась кафедра танков, то первым заведующим стал легендарный Духов. Все студенты, которые учились у него, конечно, работали на ЧТЗ. Технический вуз такого направления был только один до войны. Агроинженерный (ныне ЮУрГАУ) имел несколько иную направленность. Был еще политехнический техникум, там тоже готовили специалистов для Челябинского тракторного завода — танковых техников.
Итак, подготовка велась в трех направлениях: войсковая, вневойсковая и производственная практика как неотъемлемая часть обучения. В апреле 1943 года, когда в Челябинск прибыл заместитель командующего бронетанковыми войсками, был издан специальный приказ по бронетанковым войскам Красной армии и Народному комиссариату танковой промышленности о производственной практике. В нем речь шла о курсантах Челябинского танкового, 7-й танковой бригады, 21-го учебного танкового полка самоходной артиллерии (которые готовили «зверобои»). Детально регламентировалась производственная практика. Категорически запрещалось использовать стажеров на подсобных работах, на одних и тех же участках.
Теперь о цифрах. Когда мы говорим о Танкограде, мы все вспоминаем количество произведенной техники — за годы войны почти сто тысяч машин. Я вообще склонен считать днем окончания войны 1 сентября 1945 года (включая войну с Японией) и все подсчеты подводить к этому дню. 9 мая война еще не закончилась. Итак, что дал Урал?
Во-первых, сорок тысяч офицеров. На Южном Урале были организованы уникальные курсы. В Магнитогорске с августа 1941-го по октябрь 1944 года размещались бронетанковые курсы имени Молотова (Высшая офицерская школа бронетанковых войск). Там готовили высший командный состав — командиров рот, командиров батальонов, командиров полков и штабных работников. Плюс преподавателей для танковых училищ. Это был единственный на Урале вуз, который готовил специалистов для антигитлеровской коалиции, 35 командиров рот для Войска Польского. Потом всех направляли в учебные танковые лагеря. Но учебная база была именно здесь. Заводскую практику проходили даже офицеры в звании до полковника. Стажировка длилась два — два с половиной месяца. Итак, подготовили 40 тысяч офицеров — от командира танка до командира танкового полка. Челябинская область выпустила 18,5 тысячи специалистов, из них Челябинск — около 8 тысяч. В Челябинском танковом училище действовали курсы при 30-м танковом полку и 13-м учебном танковом полку.
Урал дал 143 тысячи танкистов, Челябинская область — 65 тысяч, то есть вначале треть, а в 1943 году — почти половину. Вместе с маршевыми ротами с Урала на фронт ушла четверть миллиона человек, из Челябинска — 90 тысяч. Больше всего ушло с маршевыми ротами из Нижнего Тагила — там 25 тысяч танков сразу выпустили. В целом за годы войны через систему подготовки прошли 435 тысяч танкистов.
Мало кто знает, что по количеству потерь в годы войны танковые войска стояли на втором месте после пехоты. Это говорит о степени интенсивности их применения в боевой обстановке и о массовости. Количество потерь в годы войны в танковых войсках — более миллиона человек.
– А известно, где во время войны располагались учебные части?
– Если спрашиваете о Челябинском танковом училище, то оно находилось на Переселенке. Военный городок там существовал с 1904 года. В 1910 году туда пришел Инсарский полк. Всю Первую мировую войну на его площадке размещался 167-й сводный эвакогоспиталь. Мало кто об этом знает. В 1918 году он оставался еще эвакогоспиталем. Есть фотография того времени, на которой раненые белочехи на костылях машут в объектив. То есть этот пункт продолжал оставаться крупным лазаретом для всех — и для белых, и для красных. И белые, и красные использовали военный городок для формирования воинских частей. Позже там будут части 85-й Челябинской стрелковой дивизии, потом там располагался артиллерийский полк на конной тяге, а после него — Челябинское танковое училище.
Существовала жилищная проблема. До войны в Челябинске, да и вообще по области танковых заводов не было. Танкистов никто никогда не готовил. Уральский военный округ стоял на предпоследнем месте по количеству танков в частях Красной армии. Хуже было только в приполярно-заполярном Архангельском военном округе. Системы подготовки танкистов на Урале не существовало. Когда было принято решение создавать танковое училище, в наследство ему достались конюшни, три казармы и деревянные бараки. В бараках разместились учебные классы. Распространены были учебные землянки, вмещавшие по 30–40 человек. В них стояли печки, было электрическое освещение. В 1943 году трудностей уже не было, стало уже достаточно комфортно.
Тринадцатый учебный танковый полк располагался в районе вокзала, там, где сейчас Южный бульвар (на месте железнодорожного полка). Там было всего несколько бараков, дощатая столовая. Учебные классы тоже находились в землянках. Еще для учебных целей использовался любой клуб. У танкистов есть такое понятие — «стенд горячей регулировки». Это тот же танк, только без брони. Все механизмы доступны курсантам. При необходимости такой танк мог ехать. Но чаще они стояли. В 13-м полку такой стенд находился в клубе в фойе. Места расположения 30-го учебного танкового полка — театр ЧТЗ, отдел кадров, парк. Частично — в Копейске, частично — во Дворце культуры «Горняк». В сквере ЧТЗ, где сейчас стоит танк, был палаточный городок до зимы 1941 года.
Двадцать четвертый учебный танковый батальон располагался в казармах полка охраны, 22-й учебный танковый батальон (который пришел из Ленинграда) — в здании 38-й школы. 21-й учебный полк самоходной артиллерии (впоследствии переименованный в 33-й) сначала располагался в Белых казармах (госпиталь), частично в Каштаке, частично в Шершнях, 7-й запасной танковый полк (бригада) — в поселке Першино (там располагались землянки и бараки).
В Челябинске, конечно, готовили и лыжников, и военных автомобилистов (училище появилось в 1944 году), и других специалистов. Но в основном обучали танкистов.
– Полигонов тоже много было?
– Считается, что производство танков в Челябинске началось в 1941 году. Однако первый танк выпустили еще 31 декабря 1940 года. В июле 1941 года первые две маршевые роты отправились из Челябинска, по семь танков «КВ» в каждой роте. Это были первые, подготовленные в условиях военного времени. До этого было выпущено всего 25 танков (за полгода).
Создание учебно-материальной базы, полигонов было большой проблемой. У завода-то не было своего танкодрома. Он был создан в районе современного аэропорта «Баландино». Там проходили почти все испытания танкистов. Когда создавалось Челябинское танковое училище и Челябинский автобронетанковый центр, специальных площадей не было, использовался танкодром Челябинского тракторного завода. Потом, когда учебных частей стало больше и производство танков увеличилось, танкодром ЧТЗ перестал справляться, поэтому под полигоны выделялись другие площадки. Для Челябинского танкового училища, например,— Красное Поле и Кременкуль (артиллерийский и пулеметный полигоны), для Челябинского бронетанкового центра — в районе Первого озера (где сейчас сады). Танкодромы располагались вокруг озера Смолино. Ближе к Синеглазово. До Челябинского танкового училища было четыре километра. Там же располагался танкодром 13-го учебного танкового полка. Танковая трасса проходила по берегу озера, чтобы экипажи учились преодолевать водные преграды.
Когда стали выпускать танки ИС-2 (секретное производство), в танковом училище отобрали группу курсантов, привели на завод, и они изучали танк там. Им запрещалось общаться со своими однокурсниками, преподавателями и офицерами училища, разговаривать с другими работниками завода на эту тему. Испытания танков проходили только ночью. Днем танки стояли под брезентом. Это было в начале 1944 года.
– А по городу танки перегоняли?
– Перегоняли. В 1942 году вышло специальное постановление облисполкома: в связи с тем, что дороги Челябинска были убиты машинами танкового училища, Челябинского Кировского завода, следовало создать для них специальные маршруты и непосредственно в местах вождения организовывать танковые парки. Машины стали выводить за город.
– Танкисты уходили на фронт с завода?
– Были две точки отправления. Во-первых, с завода — в маршевую роту. Выпуск шел круглосуточно. Больше 15 тяжелых танков (а это три танковых маршевых роты) наш паровоз потянуть не мог.
Второй вариант — с завода в добровольческую роту. По общеизвестным сведениям, добровольцев насчитывалось более сорока. На самом деле их было всего 12 человек — тех, кого Челябинский учебный бронетанковый центр отобрал и оставил в своем составе. Каждый проходил проверку. Чтобы туда попасть, нужно было быть абсолютно, кристально «чистым». Проверяли даже родственников. Танкистов, имеющих венерические заболевания, из танковых войск исключали. Но даже если ты окончил танковое училище, никто не гарантировал, что ты попадешь на фронте в танковые войска. Маршевая рота была фильтром. Представители особого отдела СМЕРШ проверяли претендентов еще раз. В ремонтную часть на фронт допускали, но не в боевую машину, если что-то было не так. Нужна была подпись старшего батальонного комиссара — после всех подписей. Без его подписи в маршевую роту не допускали. Особенно эти требования выполнялись в 1941–1942 годах, позднее они снизились. А на тот момент требовались положительная партийная характеристика и подтверждение, что человек владеет навыками механика-водителя. Две трети экипажа должны были быть коммунистами и комсомольцами. Далее нужно было общее заключение командира роты о каждом члене экипажа.
Почему всего 12 человек? Эта рота не была чисто добровольческой. Неполных три экипажа. В экипажах «КВ» — по пять человек. Этих 12 добровольцев раскидали по разным экипажам. Судьбу не всех удалось проследить…
– А вторая точка погрузки где была?
– В Челябинском танковом училище. На Переселенке. Там все было подготовлено еще при Столыпине — специальные платформы, удобные для погрузки. Туда подгоняли эшелоны, и все выпускники танкового училища грузились туда. Отсюда же уходил Уральский добровольческий танковый корпус. Годом раньше здесь грузилась 96-я танковая бригада. А она сформировалась в 53-й школе (2-я железнодорожная), которая примыкала к территории училища.
– В каком месте на Шершнях стояли дачи, которые занимали генералы, Зальцман?..
– Точно не скажу. Было место для отдыха инженерно-технических работников… Там же, на Шершнях, стояли бараки учебно-танковых полков…
Несколько слов о питании… Выпускник Курганского училища вспоминал, что кормили очень плохо, почти как заключенных. Выпускник Челябинского танкового училища, в 1944 году пришедший с фронта, вспоминал, что кормили великолепно, еще и «сто грамм» давали. У каждой части было свое подсобное хозяйство. Один из ветеранов вспоминал, что он вылечил здесь заработанную на фронте язву (его отпаивали молоком).
С местом размещения, устройством быта были проблемы. В танковом училище просто пол в конюшне заасфальтировали, застеклили окна — и получилась столовая. Офицерская столовая размещалась в бывшей столовой пересыльного пункта (столыпинской). Кое-кто базировался в знаменитом Далматовском монастыре. Курсы в Магнитогорске — как обычно, во Дворце культуры «Металлург», Доме инженерно-технических работников Магнитостроя. В Копейске — во Дворце культуры «Горняк». В общем, везде занимали дворцы культуры.
Интересный факт: 96-я танковая бригада и 244-й Уральский танковый добровольческий корпус формировались не самостоятельно. В этом обязательно участвовали Челябинский учебный бронетанковый центр и Челябинское танковое училище — у них брали технику, использовали их ресурсы (полигоны, танкодромы, бойцов).