Текучесть кадров, низкие зарплаты, отсутствие финансирования научных исследований, нехватка помещений и специфический подбор кадров: пикантные подробности о работе краеведческих музеев Челябинской области в конце 1930-х – начале 1940-х годов. Представляем новую статью заведующего научно-исследовательским отделом Василия Филимонова, написанную по материалам из фондов Объединенного государственного архива Челябинской области.
1930-е годы в отечественной истории стали временем великих свершений, драматичных изменений в экономике, политической жизни, культуре. Затронули перемены и музейную жизнь в стране. На краеведческие музеи была возложена задача проведения «политико-просветительной работы на базе политически заостренной экспозиции, показа природных богатств, истории и успехов социалистического строительства в данном крае»[1]. Исполнение данной задачи зависело в значительной степени от обеспеченности краеведческих музеев материальными и кадровыми ресурсами.
В фонде областного краеведческого музея в ОГАЧО хранятся документы, ярко иллюстрирующие обстановку в разрезе финансирования и обеспеченности кадрами в музеях Челябинской области в конце 1930-х — начале 1940-х годов.
К началу Великой Отечественной войны музеи Челябинской области находились в состоянии выхода из тяжелого положения, которое сложилось для областной сети музеев во второй половине 1930-х годов. Основной причиной той совокупности проблем, которая сделала положение музеев тяжелым, было нерадение местных и отчасти областных властей.
Подобное нерадение приводило к тому, что музеи финансировались райфинотделами по остаточному принципу, средства поступали с задержкой и преимущественно только на выплату заработной платы сотрудникам, деньги на научные изыскания и ремонт музеев практически не выделялись[2].
Подчас нехватка финансирования принимала драматичные формы. Так, в Миассе директор музея А. И. Филиппова была вынуждена распродавать облигации и личные вещи, чтобы обеспечить проведение научной работы и собственное существование. В Челябинске в областном музее из-за низких ставок оплаты труда отказывались работать командируемые Народным комиссариатом просвещения РСФСР (далее НКП) работники. О том, что денег хватает только на зарплату, сообщалось из Златоуста[3].
Систематическое недофинансирование музеев приводило к невозможности проведения широкомасштабной научной работы, даже при наличии специалистов. Среди работников, о низких ставках которых неоднократно сообщалось, была высока текучесть кадров. Как следствие, в музеях стабильно не был укомплектован штат, а среди имеющихся работников широкой популярностью пользовалась работа по совместительству. То и другое не способствовало планомерности и качеству работы.
Помимо нехватки финансирования кадровые проблемы усугублялись специфическим подбором кадров на должность заведующих музеями со стороны районных и городских отделов народного образования — часто сотрудники подбирались без опыта работы в музее или должного уровня подготовки[4]. Как отмечалось в докладной записке заместителя заведующего облоно М. Каравдина в Челябинский Облисполком: «Работы музеев на местах никто не контролирует, отчетов о работе не спрашивает. …Работники РайОНО годами не заглядывают в музей и даже подчас не знают, где у них этот музей помещается»[5].
Симптоматичным являлось отсутствие уполномоченного должностного лица — инспектора по музеям при областном отделе народного образования с 1936 по 1939 год. Только в условиях полного отсутствия интереса местной власти к работе музея могли случиться события, произошедшие в Троицке в конце 1930-х годов. Директор и штат сотрудников музея на протяжении почти трех лет получали заработную плату при том, что музей не работал. О наличии в своем подчинении музея в Троицком городском отделе народного образования узнали только в 1940 году при перерегистрации учреждений[6]. Пикантности ситуации добавляет тот факт, что на областном уровне о наличии музея в Троицке знали и пытались с ним взаимодействовать.
Еще одной проблемой, актуальной для музеев, стало отсутствие подходящих помещений. Относительно успешно проблема с помещением была решена только в Златоусте. Челябинский областной музей, обладавший внушительной коллекцией, мог развернуть только две обязательные экспозиции из трех — не хватало места. На протяжении нескольких лет не удавалось сделать пристройку для размещения экспонатов миасского музея. В Троицке музей был вынужден ютиться в не приспособленном не только для экспонирования, но и для хранения экспонатов здании. Новое здание ожидалось в 1941 году.
Не менее драматично развивалась ситуация в музеях, которые впоследствии перестанут территориально относиться к Челябинской области (Курганском, Шадринском, Далматовском, Каменск-Уральском). Курганскому музею после пожара в 1937 году и Шадринскому музею после изъятия собственного помещения в 1938 году были предназначены здания бывших церквей, не приспособленные под музейные нужды и требовавшие ремонта. В «новом» здании Шадринского музея зимой температура не поднималась выше +3 градусов Цельсия[7]. В капитальном ремонте нуждался музей в Каменске-Уральском[8].
Несмотря на описанные выше трудности, ситуация с музеями к началу 1941 года медленно менялась в лучшую сторону, в основном, за счет выделения дополнительных средств, активизации облоно. В целях повышения компетенции руководителей музеев последние отправлялись на краткосрочные курсы. Проблемы музеев обсуждались на ежегодных областных съездах работников музеев, сотрудники областного музея командировались в районные для оказания организационной и методической поддержки. НКП в 1939–1941 годах был издан ряд документов, регламентирующих работу музеев и являющихся установочными, что также способствовало нормализации положения.
Постепенно должен был получить разрешение и «квартирный вопрос»: в новое здание должен был переместиться Троицкий музей, шло строительство здания для областного музея в Челябинске, кроме того, планировалось организовать историко-революционный филиал областного музея с вынесением его в особое помещение.[9] Капитальный ремонт проводился в Курганском музее[10].
На начало 1941 года, несмотря на трудности, работали музеи в Челябинске, Златоусте, Миассе, Шадринске, Далматово и Каменске-Уральском, открылся после долгого простоя музей в Троицке; не работал музей в Кыштыме, закрытый еще в 1937 году из-за отсутствия подходящего здания, активную деятельность в силу указанной выше причины приостановил музей в Кургане.
Ближайшие годы могли стать временем дальнейшей стабилизации материального положения музеев, улучшения дел с кадрами, перестройки музейной работы, страдавшей от кадровых и финансовых неурядиц. Начавшаяся в июне 1941 года война повлекла за собой драматические перемены в судьбе краеведческих музеев Челябинской области.
Примечания
[1]ОГАЧО. Ф. Р-627. Оп. 3. Д. 384. Л. 21.
[2]Там же. Л. 15.
[3] Там же. Л. 15., 30 об., 36 об.
[4] Там же. Л. 30 об., 36.
[5] Там же. Л. 22.
[6] Там же. Л. 3, 28 об., 47.
[7] Там же. Л. 29, 30.
[8] Там же. Л. 10.
[9] Антипин Н. А. Челябинский краеведческий музей. 1913–1957 гг. Челябинск : Челябинский областной краеведческий музей, 2011. С. 31.
[10] ОГАЧО. Ф. Р-1000. Оп. 1. Д. 183. Л. 32.
