З.А. Валиахметова
главный специалист по научно-фондовой работе
Государственного исторического музея Южного Урала
На выставке «История моей лошади. 40 тысяч лет вместе» представлена уникальная коллекция экспонатов эпохи средневековья, найденная в могильнике на озере Синеглазово, близ г. Челябинска.
Летом 1959 г. на озере Синеглазово при работах на известковом карьере силикатного завода был разрушен земляной курган. Об этом рабочие сообщили в Челябинский музей, откуда был направлен археолог Владимир Савельевич Стоколос для исследования памятника (Стоколос. В.С., 1961. Под насыпью кургана обнаружена грунтовая могила 1,9 х 0,9 м, глубиной 0,6 м. В погребении был захоронен мужчина зрелого возраста, ростом — 162 см. Костяк расположен вытянуто на спине, руки вдоль туловища, головой на юг. Череп европеоидного типа имел сильную посмертную деформацию. У изголовья погребенного стояла серебряная чаша с растительным орнаментом, по телу были расположены большое количество штампованных и литых золоченых серебряных бляшек округлой и сердцевидной формы с растительным орнаментом, и бронзовые каплевидные подвески. Слева находился короткий палаш с остатками ножен и с серебряным наконечником, украшенный растительным орнаментом. В ногах костяка найдены стремя и железные удила. На безымянном пальце находился перстень, на левой руке — браслет (Стоколос, 1962, с. 163-164). Погребенный был облачен в шелковую ткань, находки фрагментов тканей довольно редки для археологических памятников Южного Урала. Ученые предполагают, что это фрагменты халата или кафтана, которые стали называть «челябинской тканью».
Найденные ткань и металлические предметы были отправлены в Государственный Эрмитаж на реставрацию. Остатки кафтана были исследованы специалистом по изучению шёлковых тканей Анной Александровной Иерусалимской.
От кафтана сохранились полы, части рукавов и спины. Он имел разрез в центре и застегивался бронзовыми пуговками. При шитье изделия мастер старался сохранить узор ткани и подбирал рисунок. Изображение в настоящее время синевато-зеленого цвета, а фон коричнево-золотистый. Рисунок крупный, размер рапорта — повторяющегося орнамента — 51 х 30 см (Иерусалимская, 1969, с. 99).
Орнамент представляет собой горизонтальные, расположенные один над другим ряды всадников в полном боевом снаряжении, следующих друг за другом (рис. 1).
Рис.1 «Челябинская ткань»- фрагменты шёлкового кафтана. Могильник Синеглазово. Фото С.М. Арканова
Фигура всадника не пропорциональная — крупные голова и верхняя часть корпуса, и укороченная нижняя часть туловища, очень короткая правая рука и совсем маленькая левая. Голова и плечи даны в фас. Волосы образуют букли. На голове — зубчатая корона увенчанная полумесяцем с шаром, влево развиваются ленты диадемы. На всадника поверх кафтана надета пластинчатая броня, на талии широкий пояс с пряжкой в виде двух дисков. На ногах шаровары. В правой руке всадника находилось длинное копье с двумя флажками наверху, в левой — маленький щит.
Конь изображен в традиционной позе спокойного движения с поднятой левой ногой. Продольные ремни упряжи украшены бляшками и подвесными украшениями.
Ткань кафтана изготовлена в технике уточной саржи. Плотность нитей по утку — 23-27 нитей на 1 см², по основам — 15-16 нитей каждой основы на 1 см². Плетение с двумя основами: внутренней и связующей, переплетающейся с утками в соотношении 1:2 и тремя утками (Иерусалимская, 1969, с. 101).
Обе основы одного цвета (сейчас коричневого) слабо крученые вправо тонкие нити. Утки более толстые и почти не крученные: правый — золотистый, второй — синевато-золотистый, третий — неизвестного цвета. Истинные цвета ткани на сегодняшний день на сохранились. Вероятно, фон был золотистым, сине-зеленый цвет, скорее всего, был зеленым или красным, а контур был белым (рис. 2, 3).
Рис. 2-3. Варианты реконструкции цвета рисунка на «челябинской ткани». Графика Т.А. Дудник
На ткани, вероятно, изображен иранский шах. Известны блюда с изображением шаха Шапура II в боевом облачении на коне (Рис. 4).
Рис. 4. Шапур II охотится на льва. Блюдо. Иран, между 310-320 гг. Государственный Эрмитаж
Подобный головной убор был характерным для облачения шахов Ирана во времена правления династии сасанидов (223–651 г.) (рис. 5).
Рис. 5. Скульптура, изображающая шаха Ирана сасанидского периода его истории. Национальный музей истории Ирана. Фото А. Бурханова
Сюжет и технологические параметры ткани указывают на то, что она была изготовлена в Иране в VIII или на рубеже VIII-IX вв. В это время там господствовали арабы, но традиции сасанидского искусства не были нарушены. Использование дорогих иранских тканей знатью урало-казахстанских степей свидетельствует о широких масштабах посреднической торговли и мобильности кочевников (Боталов С.Г., 2019. С. 105).
У кочевников особое место занимал конь, его приносили в жертву или хоронили с соплеменниками. В Синеглазовском могильнике из отвалов рабочими были собраны детали конского снаряжения, включающего комплект из прямоугольных и квадратных позолоченных блях, и одного крупного наконечника ремня с зооморфным орнаментом. Крупные прямоугольные накладки и наконечник ремня (рис. 6-7), вероятно, крепились на широкий ремень, возможно, нагрудный.
Рис. 6. Накладка сбруи верхового коня. Могильник Синеглазово. Фото Н.Б. Виноградова.
Рис. 7. Наконечник ремня сбруи верхового коня. Могильник Синеглазово. Фото Н.Б. Виноградова.
Центральную часть ряда занимала концевая накладка с изображением фантастического животного, от которой вниз отходил ремень, соединяющийся с подпругой (рис. 9) (Грудочко И.В., и др. 2018 с. 150).
Квадратные накладки меньшего размера характерны для ремней оголовья. Сохранился один ремешок, где две накладки прикреплены вплотную друг к другу, так что можно предположить такое же плотное расположение остальных деталей. Округлая бляшка могла занимать центральное место на переносице, либо крепиться на месте перекрестных ремней (рис. 8, 9) (Грудочко И.В., и др. 2018 с. 150).
Рис. 8. Накладки ремня оголовья. Могильник Синеглазово. Фото И. В. Грудочко
Рис. 9. Реконструкция мадьярского воина по материалам могильника Синеглазово
Ученые исследовали состав металла накладок. В большинстве они серебряные, но несколько изготовлены из бронзы и практически все имеют в содержании золото на лицевой поверхности. Это свидетельствует о процессе амальгамирования или «горячего» золочения. Почти во всех случаях зафиксировано незначительное присутствие ртути. Она является основным компонентом для получения золотой амальгамы. Этот способ позволял получить очень тонкое и прочное покрытие на основе малого количества драгоценного металла – золота (Лукиных А.А., и др. 2012 с. 46).
Коллекция накладок из курганов на озере Синеглазово схожа с предметами из могильника Уелги (Кунашакский район, Челябинская область) и связана с мадьярским населением (рис. 9) (Боталов С.Г., и др. 2019. С. 109).
Библиографический список
Боталов С.Г. У истоков южноуральских народов. Южный Урал в эпоху Золотой Орды (IX —начало XV века)/ С.Г. Боталов и др // История Южного Урала : в 8 т. Т. 5. Челябинск: Издательский центр ЮурГУ, 2019. 424 с.
Грудочко И.В., Газизова С.Р., Парунин А.В. Реконструкция конского снаряжения и костюма Южного Зауралья IX-XI вв. (по материалам могильников Уелги и Синеглазово) // Magistra Vitae: электронный журнал по историческим наукам и археологии. 2018. № 1. С. 148–159.
Иерусалимская А.А. «Челябинская» ткань. К вопросу о постсасанидских шелках // ТГЭ. Т.X / Культура и искусство народов Востока. Вып.7. Л.: Сов.художник, 1969. С.99-109.
Лукиных А.А., Грудочко И.В., Хворов П.В. Рентгенофлуорисцентный анализ раннесредневековых элементов ременных гарнитур из коллекций Челябинского государственного краеведческого музея // В сборнике: Урал и Сибирь в контексте развития российской государственности. Материалы всероссийской научной конференции, посвященной 1150-летию российской государственности, 75-летию со дня рождения доктора исторических наук, профессора Н.Ф. Емельянова и 60-летию исторического факультета КГУ. Ответственный редактор Д.Н. Маслюженко. 2012. С. 71-76.
Стоколос В. С. Сокровища озера Синеглазова // Уральский следопыт. 1961. № 4. С. 37–38.
Стоколос В.С. Курган на озере Синеглазово // Археология и этнография Башкирии 1962 г. с. 163-168.