Загрузка...
1374

Инвентарные карточки — ровесники музея

В 2023 году Государственный исторический музей Южного Урала отметит свое 100-летие. В фонде «Археологии и естественно-научных коллекций» хранятся инвентарные карточки, которые могут считаться ровесниками нашего музея. Данные бланки (заказ №1859) были отпечатаны в Челябинске в типографии Промкомбината в декабре 1923 года. Промкомбинат просуществовал до октября 1927 года и был расформирован в соответствии с решением президиума окружного исполкома1. Исходя из этих данных, карточки могли быть отпечатаны с декабря 1923 по октябрь 1927 года.
Если обратиться к архивным материалам Государственного исторического музея Южного Урала, которые касаются рабочей переписки сотрудников с другими организациями или людьми, то можно установить принадлежность почерка. А если сверить всю полученную информацию с периодом работы сотрудника в музее, то можно с точностью определить все этапы заполнения карточек. Это может помочь в восстановлении утраченной информации о предмете и коллекции в целом.
В процессе изучения содержимого карт удалось установить пять сотрудников, участвовавших в их заполнении. Большинство инвентарных карт содержит в себе описание предметов из раскопок Н.К. Минко, изучение и описание коллекций которого началось с того самого момента, как его жена Мария Александровна сдала все материалы И.Г. Горохову. Тут возникает спорный вопрос с датой сдачи предметов. Во всех инвентарных карточках в графе «время поступления» указан 1918 год.

Рис.1.jpg

Инвентарная карта заполненная И.Г. Гороховым, Г.П. Подкорытовым и К.В. Сальниковым

Но известно, что музей открылся в 1923 году. На самом деле все вполне логично объясняется. После гибели мужа Мария Александровна выехала в 1919 году в Ташкент2. Вряд ли она стала бы брать с собой несколько сундуков черепков из раскопок Н.К. Минко, вероятно, до отъезда она передала их И.Г. Горохову, музейная деятельность которого на тот момент уже началась. Так, он возглавлял музей уездного земства и музей местного края при Челябинском ревкоме и при отделе народного образования3.
Сам музей Мария Александровна Минко открыла лично 1 июля 1923 года. Так же факт того, что в январе 1923 года музей еще не был открыт подтверждает жена С.Н. Дурылина в своих воспоминаниях: «Вера Владимировна стала рассказывать Сергею Николаевичу о том, что у них скоро открывается местный музей; помещение уже есть и вещи имеются, но не разобраны»4. Через пару дней после обеда у Гороховых Сергей Николаевич приступил к работе создания отдела каменного века5. По всей видимости коллекции из раскопок Н.К. Минко С.Н. Дурылин начал разбирать практически сразу, то есть в начале 1923 года.
В опубликованных В.Ф. Тейдером письмах С.Н. Дурылина к В.А. Городцову Сергей Николаевич пишет, что коллекции достались ему в разрозненном состоянии, дневники раскопок были утеряны. И все, что было у него на руках — это разбитые горшки (некоторые с сохранившимися метками, сделанными Н.К. Минко) и несколько фотонегативов. К сожалению, письмо без даты6, но в фонде музея хранится ответное письмо В.А. Городцова на первое письмо С.Н. Дурылина и датируется оно июлем 1923 года7. Значит первое письмо С.Н. Дурылина было написано до июля 1923 года. На сегодняшний день на предметах из коллекций Н.К. Минко не имеется никаких обозначений самого Николая Кирилловича, поэтому первоначальное местонахождение предметов мы можем узнать только по информации, указанной в инвентарных карточках начала XX века. Надписи с предметов были перенесены в инвентарные карточки сотрудниками музея.
Большая часть инвентарных карт заполнена И.Г. Гороховым и рукой неизвестного. Иван Гаврилович вписывал основную информацию (время поступления, от кого поступил предмет, первичная регистрация), а второй человек — дополнительную (наименование предмета, место сбора, состав и материал, размеры, описание, примечание). Почерк неизвестного некоторое время принимался за почерк С.Н. Дурылина, но позднее в архиве музея был найден его рукописный отчет. Еще позднее были найдены черновики инвентарных карт заполненные Сергеем Николаевичем, с одной из которых библиотекарь М.И. Меркурьев в 1924 году перенес всю информацию «слово-в-слово» на чистый бланк карты. Вероятней всего, С.Н. Дурылин не заполнял карты лично, это была схема, по которой, он давал описание предметов в виде черновиков на обычных листах бумаги, а в дальнейшем информация переносилась на типографские бланки карт уже другим сотрудником. Но М.И. Меркурьевым было заполнено всего три карты. Появилось предположение, что карты могли помогать заполнять библиотекари музея.

Рис.2.jpg

Черновик инвентарной карты, заполненный С.Н. Дурылиным

Рис.3.jpg


Инвентарная карта, переписанная М.И. Меркурьевым с черновика С.Н. Дурылина

В издании «Челябинский краеведческий музей 1913-1957 гг.» было указано, что «обязанности библиотекаря, регистратора и помощника лаборанта исполнял (с 1 января 1923 года по 30 ноября 1926 года) М.И.Меркурьев, сменивший А.П. Рукавишникову и Г.П. Подкорытова»8. Тогда оставалось выяснить, кто из них (А.П. Рукавишникова или Г.П. Подкорытов) помогали заполнять карточки.
Так как типография вошла в состав Промкобината в декабре 1923, то и карточки с соответствующим наименованием могли выпускаться не раньше этой даты. Чтобы определить достоверно, кому принадлежит почерк большинства заполненных карт (А.П. Рукавишниковой или Г.П. Подкорытову) достаточно посмотреть на период их работы в музее. А.П. Рукавишникова работала с 15 ноября 1922 года по 15 января 1924 года9. Такое количество инвентарных карт меньше, чем за месяц (с декабря 1923 по 15 января 1924 года), вероятней всего, она заполнить бы не успела. А значит это почерк Г.П. Подкорытова, который пришел на должность библиотекаря музея 16 января 1924 года10, сменив А.П. Рукавишникову. Тогда можно установить основной период заполнения карточек — с 16 января по 20 марта 1924 года.
Оставшиеся пустые бланки карточек были заполнены последующими сотрудниками музея в более поздний период. Так, например, 19.06.1924 года несколько карточек заполнил М.И. Меркурьев, две карточки были заполнены им 7.06.1928 года, но к этому времени он уже уехал в Троицк11. Возможно, он приезжал для участия в летней экспедиции или в собрании Общества изучения местного края, которое проводилось 31 мая 1928 года.
Стоит отдельно сказать о нескольких картах, полностью заполненных И.Г. Гороховым в 1924 году, в которых составлено описание планшетов с предметами из раскопок Н.К. Минко. Время поступления разделено: материалы поступили в 1918 году, а коллекции [имеется ввиду предметы, которые смонтировал на планшеты С.Н. Дурылин] — в 1924 году. В настоящее время планшеты разобраны, как выглядели некоторые из них, можно увидеть на старых фотонегативах экспозиции музея. Однако определить принадлежность планшетов к карточкам по фотографии на данный момент уже не возможно.
В остальных картах, полностью составленных И.Г. Гороховым указаны предметы каменного века из раскопок Н.К. Минко, реконструированные С.Н. Дурылиным. О том, что предметы были реконструированы [прикреплены к рукоятям] мы так же можем узнать, взглянув на фотонегативы старой экспозиции музея. В настоящее время реконструкции С.Н. Дурылина разобраны, часть из некогда реконструированных предметов представлена в современной экспозиции музея.

Рис.4.jpg

Н.А. Шелудяков. Комната с археологическими коллекциями из коллекции негативов «Челябинский музей», 1929 г. НВ-7306 (ФН-821)

На коллекции, раскопанные С.Н. Дурылиным, инвентарные карточки не обнаружены. Вероятней всего, они не были созданы или были утеряны. Среди карточек были обнаружены пять черновых вариантов заполненных самим Сергеем Николаевичем. С одного из этих черновиков М.И. Меркурьев перенес всю информацию на типографский бланк. А вот на оставшиеся четыре черновика типографских заполненных карт не обнаружено. Или карты не были созданы, или были утрачены. Утверждать, что бланки карт закончились — нельзя, потому что шесть бланков в 1937 году заполнил К.В. Сальников.
Также Константин Владимирович дополнил все уже существующие инвентарные карты новой информацией о предметах: присвоил им инвентарные номера, которые соответствуют номерам главной инвентарной книги музея (книги поступлений). Затем простым карандашом он подписал их культурную принадлежность («андр» — значит андроновская культура), поправил экспозиционную топографию, а также в нескольких случаях уточнил маркировку Н.К.Минко и Г.П.Подкорытова, которую, вероятно, еще застал на предметах, например, из раскопок 1910 года, по которым нет никакой отчетной документации.

Рис.5.jpg

Инвентарная карта, заполненная И.Г. Гороховым и Г.П. Подкорытовым, исправленная К.В. Сальниковым

Восстановление истории заполнения карточек дополнили историю изучения коллекций из раскопок Н.К. Минко. Что помогло разобраться не только в старой маркировке предметов, но и в фотонегативах, археологических отчетах, узнать время поступления разных архивных материалов. Стало возможным выяснить некоторую последовательность обработки коллекций, которым уже более ста лет, выяснить судьбу некоторых утерянных предметов. Часть представленной в данной статье информации войдет в более фундаментальное издание, посвященное коллекциям из раскопок Н.К.Минко 1906-1910 гг.

С.В.Докучаева

научный сотрудник сектора археологии

и естественно-научных коллекций

Примечания

1.Челябинск: Энциклопедия. Челябинск: Каменный пояс, 2001. С. 662.
2.Антипин Н.А. Челябинский краеведческий музей. 1913-1957 гг. Челябинск, 2011. С. 181.
3.Там же. С. 167.
4.Иван Горохов и его музей: материалы к биографии основателя Челябинского краеведческого музея. Челябинск, 2010. С. 47.
5.Там же.
6.Тейдер В.Ф. Письма С.Н. Дурылина к В.А. Городцову // Челябинск неизвестный: краеведческий сборник. Вып.4. Челябинск, 2008. С. 479-492
7.ГИМ ЮУ. Оп. 4. Ед.хр. 122. Л. 15,16.
8.Антипин Н.А. Указ. соч. С. 20.
9.Там же. С. 188.
10.Там же. С. 185.
11.Там же. С. 180.

Другие статьи

Все статьи