Южный Урал 100 лет назад. Повседневная жизнь в ноябре-декабре 1922 года глазами обывателя
Продолжаем читать заметки Константина Теплоухова о жизни на Южном Урале 100 лет назад. Ноябрь 1922 года. На дворе пятая годовщина Октябрьского переворота (так в первое десятилетие после революции официально именовалась Великая Октябрьская революция). Жизнь ежедневно подкидывает автору дневника малоприятные сюрпризы. Но бывший акцизный чиновник не унывает, осваивает науку выживания и к происходящему вокруг него относится с изрядным скепсисом…
7 ноября. Село Тургояк.
— Утром Аня (дочь К. Теплоухова — ред.) в колонию, я на службу. Сегодня какой-то праздник, ходят с красными флагами. Рогожин настоял, чтобы пошли и мы, — пришлось. Походили, остановились возле волостного управления. Михайлов, заведующий колонией, сказал — с позволения сказать — речь… еще кто-то…
После обеда пошатались с Володей (сын – ред.) по селу, а вечером даже поиграли в винт — жена, Аня, Володя и я.
Плохо с освещением. Лампа одна, и, когда Аня занимается с учениками, я и жена сидим в темноте. Сделал маленький ночник, — коптит.
12 ноября.
— Аня с соседкой Аннушкой уехала в Тогузово выдирать с башкира, купившего Ваську (конь Теплоуховых – ред.), 5 пудов пшеницы и заодно привезти остатки с кордона. Вернулись вечером и… привезли с собой бычка месяцев 10-11, я его назвал мохнорылым. Оказывается, башкир не пожелал платить, Аня в суд, — заставили. Пшеницы у башкира нет, — сошлись на этом бычке.
Вторая половина ноября прошла без особых событий. Жили без часов: мои карманные — «Буре» — встали, стенные — были еще в Челябинске, в кухне — ходили по вдохновению. В лесничестве, у Таскина, у Рожина и в колонии часов не было. Питались по-прежнему акридами и дикими медом. Корова не доится, вместо молока употребляем кулагу — кисло сладкое густое сусло из ржаной муки.
С Рожиным (лесник — ред.) отношения начинают портиться. Деньги за лес нередко попадают ему в карман, а мы с Таскиным тревожимся — не привернут ли нас, когда откроется.
24 декабря.
— Дома заколотили большую комнату, — почти не пользуемся, — вся жизнь у нас на кухне, а дров уходит очень много на нее.
По селу слух: Таганай дымит, дал трещину, ожидают извержения. Многие верят.
29 декабря.
— Совершенно неожиданно приехал Костя (сын Теплоухова — ред.) и привез целую кучу неприятных известий.
Его, вероятно, 1 февраля заберут на военную службу, и он вынужден бросить свою службу на копях (ныне город Копейск — ред.), где он последнее время получал 320 миллионов рублей, и службу в библиотеке; приехал сюда покейфовать до призыва.
31 декабря.
Новый год решили пока не встречать, да, пожалуй, и нечем. Вечером поиграли в карты — жена, я и Костя — учили его играть. Аня и Таня (дочери Теплоухова — ред.) ушли в колонию на костюмированный (?!) вечер…
