«Русская пшеничная Америка»

«Русская пшеничная Америка»: мемуары о Челябинске

В преддверии 285-летнего юбилея Челябинска Государственный исторический музей Южного Урала продолжает цикл публикаций, посвященных дневникам, мемуарам, письмам, путевым заметкам и научным трудам с описанием города.

Во второй половине XIX века, а особенно после реформы 1861 года, темп социально-экономического развития города стал нарастать. Росла численность населения. Активно действовали мукомольная и винно-водочная отрасли, появилась чайная торговля, возникли первые акционерные торгово-промышленные объединения, формировались основы кредитно-финансовой системы. В 1871 году открылась первая типография, затем появился телеграф¹.

Примечательную заметку о Челябинске оставил городской служащий и краевед Василий Александрович Протасов. Он родился в 1856 году в Челябинске, отец его был протоиереем. Василий Александрович учился в местном духовном училище, работал делопроизводителем и городским секретарем в городской Думе. Вступив в Челябинское общество изучения местного края², был активным его членом. Как человек, увлеченный историей, он оставил записки о городе 60-х годов XIX века. Фрагмент его воспоминаний предлагаем Вашему вниманию:

«Вот старинный план города, по которому нетрудно уяснить себе, как невелик был в 60-х годах Челябинск и сколько в нем было домов, построенных с нарушением плановых линий. Городскому самоуправлению, которое введено было лишь в 1873 г., немало пришлось потратить времени, и денег, чтоб исправить кривизну улиц и выровнять фасады домов. А до 1873 г. разрешением на постройку ведал городничий, нисколько не заботившийся о благоустройстве города. Съезжая, например с моста через площадь на Екатеринбургскую улицу на самой середине ее, лет 50 тому назад вы встретили бы дом, по обе стороны от которого был проезд, составлявший не более 3 аршинов, всегда, с весны до осени, заполненный липкою, с зловониями, грязью. В Заручейной части города, тотчас за дрожжевым заводом, был особый поселочек домишек в 80 с такими узкими улочками, что, неожиданно встретившись с кем-либо из проезжих, повернуть лошадь назад на летнем ли, зимнем экипаже было невозможно: чтоб дать дорогу встретившемуся, надо было вспятить лошадь и заехать к кому-либо во двор попросторнее.

Грязища в этом поселочке ужасала: казалось, и солнце, и ветер после обильных дождей были бессильны предотвратить это неблагоустройство, которым, кстати, «славился»и сам город. В подтверждение тому — лишь один курьезный факт из городской истории 70-х годов прошлого столетия, в частности улицы Труда (прежде — Сибирской и как продолжение ее — Ивановской). На расстоянии квартала от почтово-телеграфной конторы рабочие-землекопы при выемке земли для закладки фундамента дома наткнулись на целый тарантас с колесами и оглоблями. Недаром одна из ближайших от этого дома улиц носит и по сие время название «Болотная».

Самой главной, в смысле движения, была улица Уфимская, по ней почти непрерывно двигались по почтовому тракту из г. Троицка на Екатеринбург обозы с хлебом, мясом, салом, кожами, шерстью и другими товарами. Обратно возчики везли зимой разный товар с Ирбитской ярмарки, а в остальное время — железные изделия и чугунное литье с заводов Урала. Возчики обычно останавливались на ночлег или только для корма лошадей на постоялых дворах, которых по Екатеринбургскому тракту в Заречной части города было несколько, как впрочем, и кузниц. Содержатели постоялых дворов и кузниц имели тогда немалый доход и жили вполне привольно, что сейчас отошло в область предания, так как почти все грузы идут в обход города по железной дороге. Перед мостом через р. Миасс в ожидании покупателей-возчиков обыкновенно располагались торговки печеным хлебом и всякой снедью, содержание которой определялось временем года, а именно зеленым луком, огурцами, и т. п.

                                                                                         Хлебная и Сенная площадь в половодье

Во время страды, когда в город стекалось много косцов и жнецов (башкиры при этом всегда следовали целыми семьями), «калашницы», как называли этих торговок, бойко вели свое дело. Располагались они прямо на земле под открытым небом, сидя или на скамейках, приносимых с собой, или прямо на тротуаре вдоль водосточной канавы. Места были не нумерованы, занимали их калашницы бесплатно, из-за чего возникало немало ссор. Каждая, конечно, расхваливала свой товар, при этом между самыми «энергичными» случались зачастую перебранки и даже потасовки.

Летом обычно волна покупателей спадала. Торговцы мануфактурой на Соборной площади по-прежнему как бы по привычке открывали свои лавки от нечего делать (редко кто в это время заглядывал к ним в лавку), один по одному подходили к калашницам, подразнивая их, шутили…

И.Л. Вандышев. Старый Челябинск. Сенная площадь в заречной части города. Из фондов Государственного исторического музея Южного Урала

Так и жили люди, коротая свои беспросветные дни, месяцы и годы. Каких-либо культурных развлечений, например, театра, в городе тогда не было. Для большинства жителей (а их тогда насчитывалось около трех тысяч) сумерки знаменовали наступление ночи: лавочники, считавшие свой трудовой день законченным, как и все остальные горожане, заваливались на боковую, и только калашницы, когда в семье некому было испечь хлеб для пополнения торговых запасов, бодрствовали некоторое время, возясь на кухне. На ночь город погружался во тьму, так как уличного освещения не было. Лишь в 80-е годы впервые городское самоуправление обзавелось керосиновыми фонарями в количестве 100 штук, которые, однако, соперничать с луной не могли, но все же давали возможность обывателям не расшибить себе нос.

Сказать, что челябинцы были лишены развлечений полностью, нельзя, кое-что было. Некто, по имени Велизарий, устраивал к Пасхе на площади, где сегодня Пушкинский сквер, балаган с марионетками.

Пушкинский сквер. 1905—1919 гг. Находился между улицами Цвиллинга и Советской. Из фондов Государственного исторического музея Южного Урала

Велизарий, скрываясь за перегородкой от сцены, говорил разными голосами кукол, помещавшихся выше переборки. Две куклы, изображая встретившихся мужиков, обыкновенно ссорились между собой из-за пустяков, наконец, дело доходило до драки, на сцене появлялась третья кукла, изображавшая квартального, который и старался примирить ссорящихся, но так как это квартальному не удавалось, то он ударял одного по щеке, другого толкал в затылок, и куклы скрывались за перегородкой, куда исчезал и квартальный. Балаган Велизария был полон, многие посещали представление по несколько раз в день. На этой же площади устраивалась круглая качель, а по соседству с ней стояли 2-3 телеги с пряниками, орехами и дешевенькими «конфектами». Тут же мужчины «метали орла» и катали печеные крашеные яйца с лотка на подчищенный на земле круг. ...С Масленицы до Пасхи Велизарий отдыхал, чтобы потом снова начать свою артистическую деятельность.

В глубокой древности народы, например, Греции или Рима требовали от своих правителей «хлеба и зрелищ». Челябинцы не просили «хлеба», хлеб они добывали своим трудом. Не требовали «зрелищ». Когда в город не заглядывал Велизарий или вожак с медведем, зрелища придумывали сами.

Христорождественский собор. 1894 год. Из фондов Государственного исторического музея Южного Урала

…как бьют сегодня часы Соборной церкви? Сторож ударом в колокол приводит их механизм в движение. Это в век электричества, пара, других великих открытий! А между тем, когда этих открытий было значительно меньше, на той же Соборной колокольне часы показывали время без участия человека тоже ударом в колокол. А в 12 часов дня музыка в механизме часов играла забытый сегодня гимн «Коль славен наш Господь в Сионе!» Часы эти существовали еще в 50-х годах, но уже в 60-е годы близ колодца в ограде храма валялись только две чугунные гири весом приблизительно до пяти пудов каждая, а самый механизм часов исчез бесследно. Мы нисколько не удивились бы, если изобретателем часов с музыкой на Соборной колокольне оказался бы челябинец»³.

Продолжение истории Челябинска второй половины XIX века, каким он остался на страницах мемуаров, в следующей публикации.

Д.Е. Васильев,

сотрудник научно-исследовательского отдела