Научные публикации
«Дело об убийстве царской семьи»: следствие (2)
Продолжаем разговор о трагических событиях июля 1918 года и их последствиях. На выставке «Романовы: 23 ступени в бессмертие… (К 100-летию трагической гибели царской семьи)», проходившей в 2018 году в Государственном историческом музее Южного Урала, удалось проследить трансформацию взглядов на произошедшее в массовом сознании советских граждан. Первоначальную идеологическую установку легко понять по судьбе дома инженера Ипатьева1. Когда Екатеринбург вновь оказался в руках большевиков, дом разделил судьбу всех частных построек, перейдя в собственность Советского государства. До 1921 года здесь располагался вначале армейский штаб, затем штаб трудовой армии, а после окончания Гражданской войны, начиная с 1922 года — общежитие студентов университета и квартиры советских служащих.
В 1923 году в доме разместился Уральский филиал Музея Революции.
Уральский филиал Музея Революции. 20–30-е годы
Основным экспонатом была расстрельная комната в полуподвале, стену в которой восстановили (подлинную увезли с собой отступающие белые войска). У этой стены разрешалось фотографироваться.
Бельгийская делегация молодежи в помещении, где был казнен Николай II. Свердловск, 20 ноября 1927 г.
Заслуженный художник РСФСР В. Н. Пчелин пишет картину «Передача Романовых Уралсовету» (1927 г., холст, масло, 2,6×3,3). Репродукция этой картины и фотографии дома Ипатьева, сопровождаемые подписью «последний дворец последнего царя», тиражируются на фотооткрытках. Площадь перед домом была переименована в Площадь Народной Мести, и на ней установили гипсовый бюст Маркса.
В 1926 году издается книга П. Быкова «Последние дни Романовых» об убийстве Царской семьи. В театрах ставится пьеса только что вернувшегося из иммиграции А. Толстого «Заговор императрицы». Н. Бухарин в «Злых заметках» в 1927 году стихотворную строчку «И в каждой хате есть царевна» иронично опроверг тем фактом, что в стране нашей поубавилось «царевен, которые в свое время были немного перестреляны, отжили за ненадобностью свой век, да и потеряли популярность в народе». В. Маяковский во время поездки в Свердловск (1928 г.) опубликовал стихотворение «Император», в котором сообщает о посещении места «захоронения» последнего русского царя: «…у корня под кедром дорога, а в ней — император зарыт». Палачи открыто демонстрировали свое участие в трагической гибели царской семьи.
Приведем текст письма Я. М. Юровского2 и Г. П. Никулина3 от 1927 года: «В Музей революции. Директору музея товарищу Мицкевичу. Имея в виду приближающуюся 10-ю годовщину Октябрьской революции и вероятный интерес для молодого поколения видеть вещественные доказательства (орудие казни бывшего царя Николая II, его семьи и остатков верной им до гроба челяди), считаю необходимым передать музею для хранения находившиеся у меня до сих пор два револьвера: один системы кольт номер 71905 с обоймой и семью патронами и второй системы маузер за номером 167177 с деревянным чехлом-ложей и обоймой патронов 10 штук. Причиной того, почему два револьвера, следующие — из кольта мною наповал убит Николай, остальные патроны одной имеющейся заряженной обоймы кольта, а также заряженного маузера ушли на достреливание дочерей Николая, которые были забронированы в лифчики из сплошной массы крупных бриллиантов и странную живучесть наследника, на которого мой помощник израсходовал целую обойму патронов (причину странной живучести наследника нужно, вероятно, отнести к слабому владению оружием или неизбежной нервности, вызванной долгой возней с бронерованными дочерьми). Бывший комендант дома особого назначения в городе Екатеринбурге, где сидел бывший царь Николай II с семьей в 1918 г. (до расстрела его в том же году 16.07) Я. М. Юровский, член партии с 1905 г. Номер партбилета 1500, Краснопресненская организация. Помощник коменданта Г. П. Никулин, член ВКП(б) с 1917 г., номер 128185, Краснопресненская организация»4.
В 30-е годы дело об убийстве царской семьи становится предметом государственной тайны. Исчезают причастные к смерти Царя и его семьи. В 1927 году в Варшаве убит П. Л. Войков. В 1938 году в Кремлевской больнице умирает Я. М. Юровский. В 1937 году расстреляны А. Г. Белобородов и Б. В. Дидковский, в 1938 году — В. В. Яковлев, в 1941 году — Ф. И. Голощекин, в 1942 году — Г. И. Сафаров. В 1946 году Музей революции закрыт, его экспозиция передана местному историко-краеведческому музею. Картину Пчелина вынули из рамы и спрятали в музее Я. М. Свердлова. В здание въехал Областной партийный архив, часть помещений отошла местному управлению «Союзпечати». Подвал был превращен в хранилище.
Дом инженера Н.Н. Ипатьева. 60–70-е гг.
В 60-е годы, незадолго до смерти, М. А. Медведев (Кудрин)5, решил передать в Музей Революции свои воспоминания об участии в цареубийстве и ценную реликвию — пистолет, из которого он тогда стрелял, взамен просил сохранить для жены прикрепление к спецбольнице. В феврале 1964 года после смерти его сын М. М. Медведев написал в ЦК КПСС Н. С. Хрущеву письмо о просьбе отца.
Письмо М. М. Медведева Н. С. Хрущеву с просьбой рассмотреть вопросы по завещанию его отца М. М. Медведева о передаче на государственное хранение личного и наградного оружия, воспоминаний и сохранения особого материального обеспечения вдове З. М. Медведевой.
14 марта 1964 г. РГАСПИ. Ф. 588. Оп. 3. Д. 1. Л. 21–25
В ЦК КПСС заинтересовались подробностями гибели царской семьи. Из Идеологического отдела ЦК были направлены запросы в государственные и партийные архивы с поручением представить справки об имеющихся материалах. Два еще живых участника расстрела, Г. П. Никулин и И. И. Родзинский, были приглашены в студию Государственного дома радиозаписи, где дали обширное интервью. Интервью тут же было расшифровано и включено 16 декабря 1964 года в состав Справки ЦК КПСС «О некоторых обстоятельствах, связанных с расстрелом царской семьи Романовых».
Справка Идеологического отдела ЦК КПСС «О некоторых обстоятельствах, связанных с расстрелом царской семьи Романовых».
16 декабря 1964 г. РГАСПИ. Ф. 588. Оп. 3. Д. 1. Л. 2–20
Натуралистические подробности расстрела, как вполне здраво рассудил сотрудник аппарата ЦК КПСС А. Н. Яковлев, образ советского государства отнюдь не украсят. Последовал вердикт: «Печатать воспоминания М. А. Медведева нежелательно, так как они, по сравнению с уже существующими материалами, содержат только фактические утверждения». Воспоминания всех троих цареубийц было решено поместить в фонд особого хранения Центрального архива Института марксизма-ленинизма. И, разумеется, на них был поставлен гриф «Секретно».
В 1968 году в Свердловске вышла повесть Я. Л. Резника «Чекист» о жизни и деятельности Я. М. Юровского. Читатель был вправе ожидать от автора правдивого рассказа об одном из главнейших событий в жизни этого человека. Ничуть не бывало: «В ночь с 16 на 17 июля Яков Юровский, Григорий Никулин, Павел Медведев, Петр Ермаков привели приговор в исполнение». Все. Больше ни строчки.
Решение о сносе дома Ипатьева было принято на заседании Политбюро ЦК КПСС 30 июля 1975 года по предложению руководителя КГБ Ю. В. Андропова, встревоженного тем, что «дом особого назначения» может стать объектом серьезного внимания со стороны иностранцев, все чаще наезжавших с деловыми визитами в столицу Урала. Решение «О сносе особняка Ипатьева в г. Свердловске» подписал М. А. Суслов (Л. И. Брежнев находился на отдыхе в Крыму). В момент принятия постановления Свердловский обком КПСС возглавлял Я. П. Рябов.
Однако, окончательная директива откладывалась, и к моменту сноса на посту первого секретаря уже находился Б. Н. Ельцин. Он вспоминал: «…в середине 70-х я воспринял это решение достаточно спокойно. Просто как хозяин города. Лишних скандалов тоже не хотел. К тому же помешать этому я не мог — решение высшего органа страны, официальное, подписанное и оформленное соответствующим образом. Не выполнить постановление Политбюро? Я как первый секретарь обкома даже представить себе этого не мог. Но если бы даже и ослушался — остался бы без работы. Не говоря уж про все остальное. А новый первый секретарь обкома, который бы пришел на освободившееся место, все равно выполнил бы приказ»6.
Это было обставлено как необходимость реконструкции всего квартала. Сносу подлежали дома, многие из которых представляли архитектурно-историческую ценность как представители типичной купеческой застройки Екатеринбурга конца XIX — начала XX веков. Кроме того, при сносе только одного дома Ипатьева место его точного расположения было бы в дальнейшем очень легко определить. При сносе же всего квартала определить точное расположение каждого конкретного дома становилось делом затруднительным.
В июле 1977 года в доме работала комиссия во главе с профессором А. А. Малаховым. Исследовали подвалы и тайники, искали драгоценности, записи, дневники. 3 августа 1977 года Совет министров РСФСР принял решение № 1221-р об исключении особняка из списка исторических памятников государственного значения. Вскоре после этого из дома были переведены занимавшие его конторы, часть внутреннего декора оказалась в хранилище местного краеведческого музея. Вокруг был поставлен забор. Перед сносом дом обследовали многие любопытствующие, которые сняли исторически ценные детали интерьера (ручки дверей, детали печей, лепнину стен и т. п.). Снос дома начался 22 сентября 1977 года и продолжался два дня.
Снос дома инженера Н. Н. Ипатьева. Сентябрь 1977 г.
Первый гласный пересмотр оценок в советском обществе связан не с историками, а с поэтами. В 1976 году литературный журнал «Аврора» опубликовал стихи Нины Королевой о Тобольске:
И в год, когда пламя
металось
На знамени тонком,
В том городе
не улыбались
Царица с ребенком…
И я задыхаюсь
в бессилье,
Спасти их не властна.
Причастна беде
и насилью
И злобе причастна.
Разразился скандал, последовали кадровые изменения в руководстве журнала.
В 1978 году выходит первое издание книги публициста М. К. Касвинова «Двадцать три ступени вниз», подготовленное его супругой. Тираж 100000 экземпляров, объем более 500 страниц. Об известном событии сказано: «В час ночи 17 июля все было кончено…»
К 70-летию октябрьских событий Г. С. Иоффе написал книгу, в которой затрагивается трагедия царской семьи. Он констатировал, что расстрел — это роковой итог Гражданской войны и интервенции, в которых «Романовы были лишь горсткой среди тысяч и тысяч жертв… Так складывались политические условия борьбы с самодержавием, что на пути к освобождению они практически не оставляли мирных средств. В конце концов, степень суровости революции определяется тем, сколько ее было «вложено» в угнетенные массы «верхами» за время их господства, за время безжалостного подавления народа»7. В 1988 году в журнале «Урал» публикуется очерк В. Яковлева о перевозке царской семьи из Тобольска в Екатеринбург. И, наконец, в 1989 году писатель Г. Рябов в интервью газете «Московские новости» заявляет, что он знает место сокрытия останков царской семьи.
1. 24 июля 1918 года, когда войска белых приближались к городу, большевики вернули дом на Вознесенском проспекте его законному владельцу. Несколько дней спустя белые начали расследование обстоятельств гибели Романовых. В октябре 1918 года чешский генерал Р. Гайда, командовавший корпусом бывших военнопленных, выступивших против большевиков, решил разместить в Ипатьевском доме свой штаб. После его отъезда там продолжали заниматься своей работой некоторые военные организации, в начале 1919 года над крышей дома развевался бело-зеленый флаг правительства Сибири.
2. Я. М. Юровский (1878–1938). Родился в г. Каинске Томской губернии. В 8 лет начал трудовую деятельность. В 1905 году вступил в РСДРП, участвовал в боевых отрядах, познакомился со Я. М. Свердловым. После революции уехал в Берлин, женился и перешел в лютеранство. По возвращении на родину открыл часовой магазин. В 1912 году за революционную деятельность выслан в Екатеринбург, где открыл «Фотоателье М. Я. Юровской» на имя супруги, специализировавшееся на портретных фотографиях. В войну состоял солдатом 698-й Пермской пехотной дружины. Закончил фельдшерскую школу, получил звание ротного фельдшера. После Февраля 1917 года избран от своего лазарета в Екатеринбургский совет рабочих и солдатских депутатов, после октября назначен членом исполкома Совета, Председателем Следственной Комиссии Уральского областного революционного трибунала и членом коллегии Екатеринбургской ЧК. После убийства царя назначен заведующим Московской районной ЧК и членом коллегии МЧК, а с 1919 года работал председателем Екатеринбургской ЧК. Ленин считал Юровского «надежнейшим коммунистом». В дальнейшем партия кидала его на разные не очень высокие, но «хлебные» посты в Москве: Гохран (заведующий управлением), Резинотрест (начальник отдела), завод «Красный богатырь» (заместитель директора), секретарь партячейки Русаковского трамвайного парка, директор Политехнического музея. Умер от рака.
3. Г. П. Никулин (1895–1965). С 1909 года работал каменщиком, потом на динамитном заводе. В 1917 году вступил в РСДРП(б). В марте 1918 года поступил на службу в Уральскую областную ЧК. В 1920–1922 годах начальник МУРа. При нем количество разбоев по сравнению с 1919 годом сократилось в три раза, грабежей — в девять раз, число убийств уменьшилось на одну треть. Позднее Г. П. Никулин работал в коммунальном хозяйстве столицы. С Я. М. Юровским продолжал дружить до самой смерти бывшего коменданта ДОНа. Вышел на пенсию в 1956 году. Похоронен на Новодевичьем кладбище.
4. Цит. по: Жук Ю. Цареубийца. Маузер Ермакова. М. : АСТ, 2013. С. 50–51.
5. М. А. Медведев (Кудрин; 1891–1964). С июля 1918 года следователь и председатель Уральской областной ЧК. С 1931 года работал в органах НКВД.
6. Ельцин Б. Н. Президентский марафон. М. : АСТ, 2000. С. 276.
7. Иоффе Г. З. Великий Октябрь и эпилог царизма. М., 1987. С. 344.